Анализ грамматического метода О. Розенштока-Хюсси и его предпосылок проясняет весьма актуальную логику, приводящую к риторическому повороту в постклассической мысли. Акцент на риторике связан с поиском универсального языка или языковых универсалий, как акцент на единстве мысли был связан с попытками построить единую систему категорий. Риторический поворот предполагает замену имманентной стихии мысли-бытия имманентной стихией рече- мысли, одновременно «бесконечно разнообразной и бесконечно единодушной», в которой мысль, по сути, только модус речи. В едином пра-алфавите этой стихии, в ее языковых универсалиях смысл уже живет, так что не-мыслимый и вне- словесный Другой вполне может быть забыт, а человек становится «голосом всего языка». Такая риторико-педагогическая доктрина вполне может быть «не- крещенной».
«Грамматический» пафос О. Розенштока-Хюсси не предполагает сохранения каких-либо положительных сторон когито. Когито кажется ему полезным в прошлом предрассудком. Этот пафос интересен своей оппозицией «чистой мысли» и обвинительностью в адрес «расы чистых мыслителей». В оппозиции мышление и/или общение, он выбирает общение вместо мышления, риторику и софистику (заинтересованность, социальная ангажированность мысли как «усилия открыть или скрыть истину») вместо философии. Правда, ему не удается избежать метафизического хода в связи с предположением единого языка человечества, который, кажется, предполагается эмпирически наличным или возможным. Единодушие как предпосылка говорения, единый язык, воплощающий подлинную социальность — эти мотивы мы увидим и в теориях коммуникации.
Трансцендентальный конформизм К.-О. Апеля. К.-О. Апель считает свою философию трансформацией кантовского трансцендентализма, связанной с признанием трансцендентального достоинства языка [10, 193]. Однако характер этой трансформации так сильно переносит акцент с мышления на консенсус аргументативного сообщества, что мышление теряется в общении, и согласие (а не объективность) становится главным его регулятивом. На место объективного единства представлений (производного от единства трансцендентального субъекта) должно встать единство взаимопонимания в неограниченном интерсубъективном консенсусе, а место и функцию «я мыслю» должен занять концепт безграничного коммуникативного сообщества. Неограниченное коммуникативное сообщество, являясь идеальным априори, должно вместе с тем стать реальным сообществом. Отсюда — оправдываемая Апелем ангажированность мышления. Идеология как ангажированная включенность неизбежна и — позитивна. Снятие противоположности между теоретической и практической философией, к которому стремится Апель, выливается в снятие противоположности знания и идеологии, науки и религиозной и моральной проповеди. Это превращает неограниченное коммуникативное сообщество во внутренне гомогенный квазисубъект, обеспечивающий единство рационального и ангажированного одновременно опыта, в нечто наподобие церкви, гарантирующей присутствие истины внутри истории. Разве что мистическое измерение заменяется идеологическим. Апелю не удается убедительно ввести гетерогенность в априори сообщества, «другость» субъектов остается лишь эмпирической и преодолевается критической рефлексией и жертвой своей «другости» в пользу всеобщности. Не понимать, не участвовать, не принимать запрещено априори взаимопонимания. |